Обратная связь



Если вы хотите поделиться своими знаниями об Израиле, задать вопрос или разместить отзыв об отдыхе - обращайтесь, наши данные в разделе "Контакты".


Авиабилеты в Израиль




В этом разделе вы прочитаете об Израиле древнем и современном, узнаете об удивительных исторических фактах, о тайнах и загадках Израиля,а также сможете задать вопросы. Вы увидите Израиль глазами израильтянина,который, по мнению сайта Ozon "гармонично сочетает в себе талант блестящего рассказчика и увлеченного историка-исследователя". Раздел ведет Игорь Трибельский, историк и экскурсовод, автор книги "Иерусалим.Тайна трех тысячелетий" 


Где размещалась претория Понтия Пилата?

Израиль изнутри
Автор: Игорь Трибельский
 



Сегодня название временной резиденции римского наместника Иудеи в Иерусалиме весь мир знает благодаря Евангелиям. Это претория, куда доставили Иисуса для суда и вынесения приговора. Потребность определения его местонахождения стала весьма актуальной после возникновения в христиастве особого культа святых мест. К тому моменту Иерусалим уже давно не существовал: в 135 г., вслед за подавлением восстания Бар Кохбы (132-135 гг.), император Адриан разрушил этот город до основания, перепахал, а затем построил на его месте римскую колонию Элию Капитолину. Образ настоящего Иерусалима остался только в знаменитом описании города Иосифом Флавием (Иудейская война, V, 4:1-3 и 5:1-8). В нем слова «претория» нет вообще.

Отсутствие прямого указания на адрес претории привело к появлению различных версий. В византийский период место это никак не почиталось и ничем не было отмечено, но, при этом, считалось, что свою преторию Понтий Пилат разместил в бывшем дворце Ирода Великого. Начиная с сер. V в., через это место прошел маршрут пасхальных шествий (Крестный путь). Он начинался в Гефсиманском саду, за восточной окраиной Элии Капитолины, к тому моменту уже переименованной в Иерусалим. Потом паломники поднимались на Сионскую гору (бывший Верхний город), где делали остановки у «дворца Кайафы» , затем у «комнаты Тайной Вечери» . Завершался маршрут в церкви Воскресения над Гробом Господним (время строительства 326-335 гг.). В VI в. довольно длинный путь сократился, примерно, вчетверо и соединил те же начало и конец почти по прямой. Отныне Сионская гора и место дворца Ирода остались далеко в стороне, а новый маршрут шествий прошел мимо руин крепости Антония.

В наши дни идеальную возможность визуально проследить координаты обоих маршрутов дает макет Иерусалима времен императора Юстиниана I Великого (527–565). Он находится в бенедиктинском монастыре «Сан Питер ин Галликанту» на склоне Сионской горы. Здесь же можно видеть ступени лестницы, по которой Иисус, согласно византийской традиции, сначала вел своих учеников в Гефсиманский сад после Тайной Вечери. По ней же его, уже связанного, стражники конвоировали во дворец первосвященника Кайафы.

Более поздний вариант «Крестного Пути» унаследовали крестоносцы. В эпоху Раннего Средневековья Римско-Католическая церковь уделяла культу страданий Иисуса исключительное внимание. После захвата Иерусалима участниками Первого Крестового похода она получила возможность определить и начать почитать места этих важных для нее эпизодов. В отличие от православных предшественников, которым это не приходило в голову, крестоносцам-католикам требовалась канонизация места суда над Иисусом. Их выбор предопределила топографическая логика уже сушествовавшего маршрута шествий: они отождествили преторию Понтия Пилата с иродианской крепостью Антония, находившейся на этом пути. Именно в этом месте ее и показывают сегодня, определяя в качестве Первой Остановки (из 14-ти всего) «Via Dolorosa», или «Дорога Страданий». Таким образом, начало самой важной католической улицы на свете было выбрано исходя из тех или иных внешних соображений, но не в результате анализа ситуации в Иерусалиме на момент распятия.

Однако, существует исторический документ, который позволяет определить иерусалимское здание, которое Понтий Пилат сделал своей базой. Это трактат современника евангельских событий, еврейского философа I в. н. э. Филона Александрийского «О посольстве к Гаю». Он представляет собой письменное обращение к римскому императору Гаю Калигуле (37-41), написанное в защиту прав иудеев Александрии, в 38 г. подвергшихся погрому со стороны своих, более многочисленных, греческих соседей.

В 38-й главе этого объемного текста Филон приводит пример заступничества за евреев предшественника Гая, императора Тиберия – весьма сомнительный и, в то же время, по своему, сильный аргумент, учитывая, что Тиберий в 33 г. сам изгнал иудеев из Рима. Речь идет о событиях в Иерусалиме, о которых Филон, так никогда и не совершивший паломничества в Святой Город, знал понаслышке.

Скандал начался с того, что «одним из людей Тиберия был Пилат, ставший наместником Иудеи, и вот, не столько ради чести Тиберия, сколько ради огорчения народа, он посвятил во дворец Ирода в Иерусалиме позолоченные щиты».

Вывешивание золотых щитов обычно являлось свидетельством высокой чести и достоинства хозяина дома. Однако, почему-то, в данном случае, были явно предназначены еще и для того, чтобы в очередной раз уязвить иудеев. Но прежде, чем начать разбираться со щитами, разгадывая, что же такое провокационное могло быть связано с ними, следует обратить внимание на то, где они были выставлены. Почему именно «во дворце Ирода в Иерусалиме»? Почему не в крепости Антония, у ворот Храмовой горы или в старом дворце Хасмонеев, например? Да мало ли еще достойных мест было в Святом Городе в то время! Ответ напрашивается сам собой – они были вывешены на том здании, которое сам Понтий Пилат использовал в качестве своей резиденции. Они выражали его авторитет как представителя непобедимого Рима.

Таким образом, это сообщение дает убедительный аргумент в пользу того, что Понтий Пилат разместился (и устроил свою преторию) в бывшем дворце Ирода Великого, который занимал протяженный участок вдоль западной стены Иерусалима, начиная от цитадели с тремя башнями, Мирьям, Фацаэль и Гиппикус, место которых сегодня занимает «Башня Давида». Иначе зачем он вывесил золоченые щиты именно на его стенах (вероятнее всего, у парадного входа). Это был наиболее просторный, роскошный и, одновременно, защищенный архитектурный комплекс в городе, уступавший только гигантской и неприступной Храмовой горе. Не случайно, по собственной догадке в его пределы поместил события «евангельской линии» своего романа «Мастер и Маргарита» М. Булгаков, который знал топографию библейского Иерусалима по макету древнего города в одной из киевских церквей. Тем более, более поздние прокураторы Иудеи, в частности, Гессий Флор, спровоцировавший восстание, использовали его в том же качестве, что прямо сказано у Флавия в «Иудейской войне». Значит, ответ на вопрос, поставленный в заглавии статьи найден – претория Понтия Пилата находилась во дворце Ирода, на месте нынешних полиции (Кишле) и армянской семинарии! Можно ставить «точку».

Но можно и обойтись «запятой» - раз уж мы коснулись трактата Филона Александрийского, имеет смысл разобрать его до конца. Тем более. что вопросы, возникшие по ходу дела, так и остались. Ну, и что с того, что Пилат вывесил щиты на стенах претории? Ведь «не было на них никаких изображений, ни чего-либо другого кощунственного, за исключением краткой, надписи: мол, посвятил такой-то в честь такого-то».

Здесь Филон прибегает к сознательной схематизации рассказа: он не сообщает кто и, самое главное, кому посвятил эти щиты. Дело в том, что адресат, к которому обращены эти слова – сам император Гай Калигула, усыновленный Тиберием внучатый племянник (младший сын его знаменитого племянника Германика). Адвокат александрийских иудеев видел свою задачу не в том, чтобы разоблачить произвол Понтия Пилата, а лишь подчеркнуть позицию Тиберия, который вступился за евреев. Он рисует следующую картину: Пилат обидел иудеев, нарушив их старинные привилегии (не объясняя подробно, каким образом), те возмутились, а Тиберий встал на их сторону – и это Гаю Калигуле предлагалось в качестве примера для подражания.

Так что же, все-таки, могло быть написано на золоченых щитах, какой текст так задел евреев, но, при этом, пересказывать его Калигуле не стоило, ибо он это возмущение не понял бы и не разделил? Скорее всего, речь идет о повсеместно распространенном в античном мире обычае посвящать определенную часть трофеев, захваченных у врага, тому или иному языческому богу, который помог одержать эту победу. Гнев иудеев вызвало появление на стене царского дворца имени любого языческого божества (Зевса, Юпитера, Аполлона, Марса – кого угодно). Понятно, почему подобную причину раздражения не следовало сообщать императору, который уже начал отождествлять с этим богом самого себя. Поэтому Филон Александрийский почел за лучшее не досказать эту деталь.

Далее последовала ожидаемая реакция евреев, которая, однако, описана более чем странным образом. «Когда народ все понял — а дело было нешуточное, то, выставив вперед четырех сыновей царя, не уступающих царю ни достоинством, ни участью, и прочих его отпрысков, а также просто властительных особ, стал просить исправить дело со щитами и не касаться древних обычаев, которые веками хранились и были неприкосновенны и для царей, и для самодержцев» (там же). Вывешивание щитов было воспринято как серьезная обида – против этого выступила не толпа («чернь»), а знать, верхушка иудейского общества, в целом, во всем остальном сотрудничавшая с римской властью.

Но кто же эти «четыре сына царя»? Рассуждая формально, в тот момент в Иудее можно насчитать только трех сыновей Ирода Великого. Это Ирод Антипа, Филипп и Ирод Боэтос. Учитывая, что дата этого эпизода нам не известна, то существует вероятность, что он мог произойти и после смерти Филиппа, когда в живых остались только два. У одного их них, Ирода Боэтоса, ушедшего в частную жизнь, не было никакого авторитета (достоинства). Филипп, если он был жив в момент конфликта, судя по всему, был далек от иудейских дел и едва ли пошел бы ради них на риск столкновения с префектом. Таким образом, единственным сыном Ирода Великого, который был способен заступиться за религиозные интересы своего народа перед римским наместником, оставался Ирод Антипа.

Но почему же, все-таки, Филон пишет о «четырех сыновьях царя»? По всей вероятности, это результат искажения, вкравшийся сначала в устный фольклорный рассказ, который послужил источником для этого сообщения Филона. Скорее всего, это связано с тем, что Ирод Антипа – не царь, а четвертовластник, то есть, на греческом языке, тетрарх, а не монарх. В науке о фольклоре существует понятие «переслушивания» – замена одного значимого слова другим, сходным с ним по звучанию, но иным по смыслу, или подмена смыслов одного и того же слова, как в данном случае.

Таким образом, иудеи «выставили вперед» (на самом деле, конечно, он сам выступил добровольно!) не четырех царей-сыновей, а одного четвертовластника. И это мог быть только Ирод Антип, других кандидатов в заступники просто нет. Значит, в этой фразе Филона Александрийского мы имеем дело с завуалированным свидетельством личного столкновения тетрарха Галилеи и префекта Иудеи. «И сделались в тот день Пилат и Ирод друзьями между собою, ибо прежде были во вражде друг с другом» (Лк., 23:12). Впрочем, у тетрарха была еще одна причина быть недовольным действиями Понтия Пилата. Но на этом странности и парадоксы рассказа Филона Александрийского не заканчиваются.

На площади у дворца Ирода, превращенного в преторию (в том же самом месте, где был суд над Иисусом!), началась перепалка. «Тогда поднялся крик: «Не поднимай мятеж, не затевай войну, не погуби мира! Бесчестить древние законы — не значит воздавать почести самодержцу! Да не будет Тиберий предлогом для нападок на целый народ, не хочет он разрушить ни один из наших законов. А если хочет — так скажи об этом прямо приказом, письмом или как-то иначе, чтобы мы более не докучали тебе, избрали бы послов и сами спросили владыку» (Филон, О посольстве к Гаю, 38). Единственная возможность каким-то образом воздействовать на наместника – это пожаловаться на него императору. Эту угрозу Филон и вкладывает в уста толпы, требующей убрать щиты из Иерусалима.

Понтий Пилат, искренне уверенный в своей правоте, не уступил. Тогда угроза была приведена в исполнение. Иудеи «направили Тиберию самое слезное письмо. Тот, прочитав, как только не называл Пилата, как только не грозил ему! Степень его гнева, разжечь который, впрочем, было непросто, описывать не буду — события скажут сами за себя: Тиберий тотчас, не дожидаясь утра, пишет Пилату ответ, где на все корки бранит и порицает за дерзкое нововведенье, и велит безотлагательно убрать щиты и отправить их в Цезарею, ту, что стоит на побережье и названа в честь твоего (Гая Калигулы) деда (точнее, прадеда – Цезаря Октавиана Августа), а там посвятить в храм Августа, что и было сделано» (Филон, О посольстве к Гаю, 38).

Почему Тиберий принял решение в пользу подвластного населения против собственного наместника, который своими действиями никаких не нарушил римских законов и ни в чем не превысил свои полномочия? Щиты с подобными посвятительными надписями были нормой, они висели в общественных местах по всей империи и нигде никого это не возмущало.

Напротив, это была одна из наиболее распространенных и привычных форм выражения мощи, достоинства и власти государства, которую, в данном случае, повсюду демонстрировала Римская империя. Какой же исключительной должна быть причина, чтобы подтолкнуть императора, не питавшего никаких сантиментов в адрес этого народа, отступить ради него от общепринятых правил? Очевидно, что упоминание о порицании Пилата является преувеличением Филона, но это не отменяет факт – золоченые щиты были перенесены из Иерусалима в Кесарию, в храм Зевса-Юпитера-Рима-Августа.

Такой исход дела был возможен лишь при наличии у евреев хорошего адвоката. И он не просто должен быть силен в красноречии и обладать умением подобрать слова, выражения и аргументы, способные убедить принцепса в своей правоте в ситуации, заведомо проигрышной для его подзащитных с точки зрения римского права. Он, прежде всего, должен был обладать высоким авторитетом в глазах императора, благодаря которому мог бы оказать реальное влияние на принятие решения. Иными словами, это должен быть человек, по просьбе которого педантичный Тиберий мог бы пойти на нарушение собственного закона! Единственный из известных нам лиц, кого можно представить в такой роли – галилейский тетрарх Ирод Антипа.

Таким образом, этот эпизод с его совершенно невероятным исходом следует считать еще одним доказательством особого отношения Цезаря Тиберия к Ироду Антипе. Из первого вывода автоматически вытекает и второй, позволяющий установить относительную датировку события с точность до определенного исторического этапа. Подобный непредсказуемый финал столкновения Понтия Пилата с иудеями возможен только после того, как Ирод Антипа уже совершил поездку в Рим и на Капри, во время которой он стал доверенным лицом Тиберия. Значит, речь идет о коротком периоде после 33 г., когда начался «прилив» политической активности на Востоке. Усмирение префекта Иудеи Понтия Пилата стоит в одном ряду по политическому смыслу и по времени с участием Ирода Антипы во встрече Вителлия и Артабана III на мост через Евфрат. Оба эти эпизода были проявлениями его временного «всесилия».
По своему характеру действия Понтия Пилата, описанные Флавием и Филоном, очень похожи друг на друга. Все они продиктованы чувствами, в них отсутсвует явный политический расчет и, что совсем странно, даже, желание поживиться. Создается впечатление, что их мотивом было стремление спровоцировать иудеев, вызвать их бурную ответную реакцию, которая дала бы ему законный повод их покарать и доставить себе удовольствие зрелищем их унижения. Эмоциональная природа такого поведения дает основание предположить, что «выходки» Понтия Пилата, включая эпизод с золочеными щитами с посвятительными надписями, должны быть близки по времени друг к другу, то есть, вместе с ним относиться к последним четырем годам правления Тиберия (33-37). В том числе и ту трагедию, которая, в отдаленной перспективе, радикально изменил ход человеческой истории.

«Он (Пилат) испугался, как бы евреи, в самом деле, не отправили посольство и не обнаружили других сторон его правленья, поведав о взятках, оскорбленьях, лихоимстве, бесчинствах, злобе, беспрерывных казнях без суда, ужасной и бессмысленной жестокости» (Филон, О посольстве к Гаю, 38). Эти слова ни в коем случае не являются обоснованным обвинением – Филон Адександрийский просто пересказал доходившие до него неопреденные слухи. Это всего лишь тот «дым», которого, скорее всего, не бывает без «огня», не более того. Одним словом, жестокий тиран, скорый на кровавую расправу. Сегодня весь мир знает Понтия Пилата из-за одной из его казней, сопровождавшейся кратким, насколько это можно, судом.

Другие статьи Игоря Трибельского читайте здесь

 



Реклама




Ссылки

  Ближний Восток: информационный центр В ОТПУСК.РУ - все о туризме и отдыхе: предложения турфирм, поиск туров, горящие путевки, описание отелей и отзывы об отелях, визы, авиа и ж/д билеты, расписание поездов, погода на курортах, информация о странах Египет горящие и отели Египта и Египет отдых
Лучшие Сайты 
Израиля
 
 
Полезные ссылки      |       Контакты

Израиль-инфо  © 2008-2016    
Копирование любых материалов сайта без согласования с администрацией запрещено.